Неточные совпадения
Довольны наши странники,
То рожью,
то пшеницею,
То ячменем идут.
Пшеница их не радует:
Ты
тем перед крестьянином,
Пшеница, провинилася,
Что кормишь ты по
выбору,
Зато не налюбуются
На рожь, что кормит всех.
Вронский приехал на
выборы и потому, что ему было скучно в деревне и нужно было заявить свои права на свободу пред Анной, и для
того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой на
выборах за все его хлопоты для Вронского на земских
выборах, и более всего для
того, чтобы строго исполнить все обязанности
того положения дворянина и землевладельца, которое он себе избрал.
— Да вот, как вы сказали, огонь блюсти. А
то не дворянское дело. И дворянское дело наше делается не здесь, на
выборах, а там, в своем углу. Есть тоже свой сословный инстинкт, что должно или не должно. Вот мужики тоже, посмотрю на них другой раз: как хороший мужик, так хватает земли нанять сколько может. Какая ни будь плохая земля, всё пашет. Тоже без расчета. Прямо в убыток.
Перед отъездом Вронского на
выборы, обдумав
то, что
те сцены, которые повторялись между ними при каждом его отъезде, могут только охладить, а не привязать его, Анна решилась сделать над собой все возможные усилия, чтобы спокойно переносить разлуку с ним. Но
тот холодный, строгий взгляд, которым он посмотрел на нее, когда пришел объявить о своем отъезде, оскорбил ее, и еще он не уехал, как спокойствие ее уже было разрушено.
Неведовскому переложили, как и было рассчитано, и он был губернским предводителем. Многие были веселы, многие были довольны, счастливы, многие в восторге, многие недовольны и несчастливы. Губернский предводитель был в отчаянии, которого он не мог скрыть. Когда Неведовский пошел из залы, толпа окружила его и восторженно следовала за ним, так же как она следовала в первый день за губернатором, открывшим
выборы, и так же как она следовала за Снетковым, когда
тот был выбран.
Должен сказать, что последний случай редко встречается в практике, — сказал адвокат и, мельком взглянув на Алексея Александровича, замолк, как продавец пистолетов, описавший выгоды
того и другого оружия и ожидающий
выбора своего покупателя.
Наступила самая торжественная минута. Тотчас надо было приступить к
выборам. Коноводы
той и другой партии по пальцам высчитывали белые и черные.
Теперь, присутствуя на
выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не спорить, а сколько возможно понять
то дело, которым с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие люди. С
тех пор как он женился, Левину открылось столько новых, серьезных сторон, прежде, по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле
выборов он предполагал и искал серьезного значения.
Это невинное веселье
выборов и
та мрачная, тяжелая любовь, к которой он должен был вернуться, поразили Вронского своею противоположностью. Но надо было ехать, и он по первому поезду, в ночь, уехал к себе.
Она говорила и удивлялась
тому натурально-спокойному, верному тону, которым она говорила, и
выбору слов, которые она употребляла.
Если бы, как в прошлые
выборы, все уезды просили губернского предводителя,
то его выбрали бы всеми белыми.
Когда он узнал всё, даже до
той подробности, что она только в первую секунду не могла не покраснеть, но что потом ей было так же просто и легко, как с первым встречным, Левин совершенно повеселел и сказал, что он очень рад этому и теперь уже не поступит так глупо, как на
выборах, а постарается при первой встрече с Вронским быть как можно дружелюбнее.
Письмо было от Анны. Еще прежде чем он прочел письмо, он уже знал его содержание. Предполагая, что
выборы кончатся в пять дней, он обещал вернуться в пятницу. Нынче была суббота, и он знал, что содержанием письма были упреки в
том, что он не вернулся во-время. Письмо, которое он послал вчера вечером, вероятно, не дошло еще.
Он рассказал про
выборы, и Анна умела вопросами вызвать его на
то самое, что веселило его, — на его успех. Она рассказала ему всё, что интересовало его дома. И все сведения ее были самые веселые.
— Отчего? Подумай, у меня
выбор из двух: или быть беременною,
то есть больною, или быть другом, товарищем своего мужа, всё равно мужа, — умышленно поверхностным и легкомысленным тоном сказала Анна.
— Дарья Александровна, — сказал он, — так выбирают платье или не знаю какую покупку, а не любовь.
Выбор сделан, и
тем лучше… И повторенья быть не может.
— Нет, без шуток, что ты выберешь,
то и хорошо. Я побегал на коньках, и есть хочется. И не думай, — прибавил он, заметив на лице Облонского недовольное выражение, — чтоб я не оценил твоего
выбора. Я с удовольствием поем хорошо.
Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного слова из
того, что говорилось внизу. Около дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о
выборах и о
том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной группе Левин слышал похвалу своему брату. Одна дама говорила адвокату...
Самые
выборы так заманили его, что, если он будет женат к будущему трехлетию, он и сам подумывал баллотироваться, — в роде
того, как после выигрыша приза чрез жокея ему захотелось скакать самому.
Предводители все заняты были
выборами, и нельзя было добиться
того самого простого дела, которое зависело от опеки.
Он считал русского мужика стоящим по развитию на переходной ступени от обезьяны к человеку, а вместе с
тем на земских
выборах охотнее всех пожимал руку мужикам и выслушивал их мнения.
Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению, человек хороший, а что крестьян он ему продал на
выбор и народ во всех отношениях живой; но что он не ручается за
то, что случится вперед, что если они попримрут во время трудностей переселения в дороге,
то не его вина, и в
том властен Бог, а горячек и разных смертоносных болезней есть на свете немало, и бывают примеры, что вымирают-де целые деревни.
Карандышев. Не обижайте! А меня обижать можно? Да успокойтесь, никакой ссоры не будет: все будет очень мирно. Я предложу за вас тост и поблагодарю вас публично за счастие, которое вы делаете мне своим
выбором, за
то, что вы отнеслись ко мне не так, как другие, что вы оценили меня и поверили в искренность моих чувств. Вот и все, вот и вся моя месть!
Выбор начальства пал на Матвея Ильича Колязина, сына
того Колязина, под попечительством которого находились некогда братья Кирсановы.
— Ты бы, Иван Васильев, по — тово, похрабрее разоблачал штукарей этих, а
то они, тово, обскачут нас на выборах-то!
И в чем проявлялись эти желания? В
выборе платья, в прическе, в
том, например, поехать ли во французский театр или в оперу.
— Я сам не занимался этим предметом, надо посоветоваться с знающими людьми. Да вот-с, в письме пишут вам, — продолжал Иван Матвеевич, указывая средним пальцем, ногтем вниз, на страницу письма, — чтоб вы послужили по
выборам: вот и славно бы! Пожили бы там, послужили бы в уездном суде и узнали бы между
тем временем и хозяйство.
Татьяна Марковна не совсем была внимательна к богатой библиотеке, доставшейся Райскому, книги продолжали изводиться в пыли и в прахе старого дома. Из них Марфенька брала изредка кое-какие книги, без всякого
выбора: как, например, Свифта, Павла и Виргинию, или возьмет Шатобриана, потом Расина, потом роман мадам Жанлис, и книги берегла, если не больше,
то наравне с своими цветами и птицами.
— Я заметил, что ты уклончива, никогда сразу не выскажешь мысли или желания, а сначала обойдешь кругом. Я не волен в
выборе, Вера: ты реши за меня, и что ты дашь,
то и возьму. Обо мне забудь, говори только за себя и для себя.
Помещаю один из рассказов, без
выбору, единственно потому, что он мне полнее запомнился. Это — одна история об одном купце, и я думаю, что таких историй, в наших городах и городишках, случается тысячами, лишь бы уметь смотреть. Желающие могут обойти рассказ,
тем более что я рассказываю его слогом.
Он, по общему
выбору, распоряжался хозяйством кают-компании, и вот тут-то встречалось множество поводов обязать
того, другого, вспомнить, что один любит такое-то блюдо, а другой не любит и т. п.
Барину по городам ездить не нужно: он ездит в город только на ярмарку раз в год да на
выборы: и
то и другое еще далеко.
Женщина эта была жена предводителя
того уезда, на
выборы которого ездил Нехлюдов.
— Ах, да, конечно! Разве ее можно не любить? Я хотел совсем другое сказать: надеетесь ли вы… обдумали ли вы основательно, что сделаете ее счастливой и сами будете счастливы с ней. Конечно, всякий брак — лотерея, но иногда полезно воздержаться от риска… Я верю вам,
то есть хочу верить, и простите отцу… не могу! Это выше моих сил… Вы говорили с доктором? Да, да. Он одобряет
выбор Зоси, потому что любит вас. Я тоже люблю доктора…
В путешествие просилось много людей. Я записывал всех, а затем наводил справки у ротных командиров и исключал жителей городов и занимавшихся торговлей. В конце концов в отряде остались только охотники и рыболовы. При
выборе обращалось внимание на
то, чтобы все умели плавать и знали какое-нибудь ремесло.
Но, m-r Бьюмонт, при условиях нашей жизни, при наших понятиях и нравах нельзя желать для девушки
того знания будничных отношений, о котором мы говорим, что без него, в большей части случаев, девушка рискует сделать неосновательный
выбор.
Эти три девушки нашли еще трех или четырех, выбрали их с
тою осмотрительностью, о которой просила Вера Павловна; в этих условиях
выбора тоже не было ничего возбуждающего подозрение,
то есть ничего особенного: молодая и скромная женщина желает, чтобы работницы в мастерской были девушки прямодушного, доброго характера, рассудительные, уживчивые, что же тут особенного?
— А в самом деле, они могут наводить на грустные мысли, вот какие: если при таких ничтожных средствах судить о своих потребностях и о характерах мужчин, девушки все-таки довольно часто умеют делать удачный
выбор,
то какую же светлость и здравость женского ума показывает это!
Надобно было ограничиться советниками, председателями (но с половиной он был в ссоре,
то есть не благоволил к ним, редкими проезжими, богатыми купцами, откупщиками и странностями, нечто вроде capacités, [правомочий (фр.).] которые хотели ввести при Людовике-Филиппе в
выборы.
О
выборе не может быть и речи; обуздать мысль труднее, чем всякую страсть, она влечет невольно; кто может ее затормозить чувством, мечтой, страхом последствий,
тот и затормозит ее, но не все могут. У кого мысль берет верх, у
того вопрос не о прилагаемости, не о
том — легче или тяжеле будет,
тот ищет истины и неумолимо, нелицеприятно проводит начала, как сен-симонисты некогда, как Прудон до сих пор.
Ее растрепанные мысли, бессвязно взятые из романов Ж. Санд, из наших разговоров, никогда ни в чем не дошедшие до ясности, вели ее от одной нелепости к другой, к эксцентричностям, которые она принимала за оригинальную самобытность, к
тому женскому освобождению, в силу которого они отрицают из существующего и принятого, на
выбор, что им не нравится, сохраняя упорно все остальное.
К счастью, бабушкин
выбор был хорош, и староста, действительно, оказался честным человеком. Так что при молодом барине хозяйство пошло
тем же порядком, как и при старухе бабушке. Доходов получалось с имения немного, но для одинокого человека, который особенных требований не предъявлял, вполне достаточно. Валентин Осипыч нашел даже возможным отделять частичку из этих доходов, чтобы зимой погостить месяц или два в Москве и отдохнуть от назойливой сутолоки родного захолустья.
Появление молодого Бурмакина как раз совпало с
тем временем, когда Калерия Степановна начинала терять всякую надежду. Увидев Валентина Осипыча, она встрепенулась. Тайный голос шепнул ей: «Вот он… жених!» — и она с такой уверенностью усвоила себе эту мысль, что оставалось только решить, на которой из четырех дочерей остановится
выбор молодого человека.
И съели и выпили у него за это время с три пропасти, но когда наступил срок
выборов,
то в губернский город отправились всё
те же выборные элементы, как и всегда, и поднесли Федору Васильичу на блюде белые шары.
Если от Мережковского меня отталкивала двойственность, переходящая в двусмысленность, отсутствие волевого
выбора, злоупотребление литературными схемами,
то от Флоренского отталкивал его магизм, первоощущение заколдованности мира, вызывающее не восстание, а пассивное мление, отсутствие
темы о свободе, слабое чувство Христа, его стилизация и упадочность, которую он ввел в русскую религиозную философию.
Историки-позитивисты могут указать, что для характеристики русского народа я делаю
выбор, выбираю немногое, исключительное, в
то время как многое, обыкновенное, было иное.
Знание
тем и отличается от веры, что оно принудительно и гарантировано, оно не оставляет свободы
выбора и не нуждается в ней.
Смысл мировой истории не в благополучном устроении, не в укреплении этого мира на веки веков, не в достижении
того совершенства, которое сделало бы этот мир не имеющим конца во времени, а в приведении этого мира к концу, в обострении мировой трагедии, в освобождении
тех человеческих сил, которые призваны совершить окончательный
выбор между двумя царствами, между добром и злом (в религиозном смысле слова).
Если начальным в мировой истории была свобода
выбора добра и зла,
то конечным будет свобода утверждения добра, так как зло будет сознано как окончательное рабство.
Духом этим пользуются
те, которые хотят оставить за собой право
выбора между бесконечным множеством последних истин.